Брак с принцессой Вюртенбергской
В отличие от старших братьев, женившихся в ранней молодости, великий князь Михаил Павлович оставался холостяком до двадцати шести лет. Невесту для младшего сына императрица Мария Фёдоровна нашла в родном ей Вюртембергском доме. Ею стала внучка родного брата императрицы и старшая дочь принца Павла Генриха Карла Фридриха Августа Вюртембергского — Фредерика Шарлотта Мария. Чтобы познакомиться с принцессой, предназначенной ему в супруги, в 1822 году Михаил Павлович ездил в Штутгарт. По воспоминаниям графа Мориоля жених не испытывал каких-либо нежных чувств к невесте, а подчинялся матери-императрице. Граф писал в 1823 году перед встречей невесты:
великая княгиня Елена Павловна в 1840 году, портрет Владимира Гау
Подобное отношение скорее всего объяснялось влиянием старшего брата Константина, который после первого неудачного брака возненавидел всех немецких принцесс и поддерживал младшего брата в нежелании жениться на одной из них.
Между тем принцессу Шарлотту многие называли очаровательной во всех отношениях.
8 февраля 1824 года в Петербурге Михаил Павлович женился на Фредерике-Шарлотте, принявшей в православии имя Елена Павловна (1806—1873).
Впоследствии отношения между супругами не становились теплее, наоборот, невнимание Михаила к жене шокировало даже его братьев. В мае 1828 года Константин Павлович писал брату Николаю: «Положение (Елены Павловны) оскорбительно для женского самолюбия и для той деликатности, которая вообще свойственна женщинам
Это — потерянная женщина, если плачевное положение, в котором она находится, не изменится».
Принцесса была высокообразованной женщиной с широким кругом знаний, великий князь же всего себя посвятил делам армии. О нём говорили, что «кроме армейского устава он ни одной книги не открыл». Как ни старалась Елена Павловна подлаживаться под вкусы супруга, но, когда дело доходило до принципиальных вопросов, она не всегда умела сдерживаться: по своей горячности даже при посторонних выражала досаду и прекращала разговор, выходя из комнаты. Великий князь по возможности старался избегать общества жены.
Добрый по сути своей человек, Михаил Павлович был не самым приятным в общении, с манерами невоспитанного холостяка. Но он смирился со своим браком и «простил ей, что она была выбрана ему в жены, тем дело и кончилось». Права оказалась императрица Елизавета Алексеевна, которая писала вскоре после свадьбы:
Воспоминания
Пехотинцы
Арсентьев Владимир Иванович
Невысоко, 15 или 16 «Юнкерс-87». И вот заходят, враг-то у них кто – зенитчики, в первую очередь. Подлетают. По одному заваливаются на крыло и пикируют на нас. Когда выходят из пике, у них из-под брюха отрываются бомбы, и на глазах наших увеличиваются, к нам летят. Все на зенитную площадку.
Артиллеристы
Баскаков Юрий Александрович
Расчеты были очень дружные. И каждый понимал, что если хочешь выжить, надо приложить максимум усилий для того, чтобы выполнить боевую задачу. А если ты ее не выполнишь, и немцы начнут утюжить наши окопы, то дело плохо! Поэтому в бою никого не приходилось заставлять еще что-то делать помимо своих обязанностей. Люди не смотрели, кто заряжающий, а кто подносчик – они сами бросались помочь.
Самоходчики
Писарев Александр Тимофеевич
В тот день на моей машине разместилось человек шестнадцать. И это была целая рота, вернее то, что от нее осталось на тот момент. Пехота попрыгала с брони и бросилась догонять немцев, а я механику приказал: “Иди к лесу, отрезай немцев от него, чтобы не ушли”. Мы успели со своей стороны перекрыть немцам отход, а с другой стороны наши пехотинцы уже им кричали: “Хенде хох!”
Пулеметчики
Байкалов Георгий Климентьевич
То есть детство у меня было дома. Юности у меня не было, потом началась самостоятельная взрослая жизнь, которая меня в училище воспитала. Мы были довольны тем, что нам давали. «Прежде думай о Родине, а потом о себе» – вот так нас воспитывали.
ГМЧ («Катюши»)
Гладилин Степан Иванович
Нашему полку довелось воевать на Карельском фронте в районе города Костомукша. В то время противник старался перерезать Карельский перешеек, чтобы лишить наш фронт снабжения из Мурманска. Бои шли день и ночь, и все это в условиях болот. Зимой там лютый холод, а летом чуть копнешь почву, так сразу влага собирается. Да еще дожди шли очень часто. Но терпеть надо было.
Пехотинцы
Мдинарадзе Моисей Джимтетович
Он говорит: «На тебе приказ. Немедленно езжай в дивизию». Читаю: «Бывшего командира 1-го стрелкового батальона 145-й бригады подполковника Мдинарадзе. А нет, майором был. Майора Мдинарадзе назначить командиром 279-го гвардейского стрелкового полка».
Пехотинцы
Багдасарян Завен Агаджанович
Из трех рот батальона, только моя смогла перейти реку. Командование не знало, что мы форсировали реку, поэтому наши минометчики стреляли по нам и немцы кидали в нас ручными гранатами. Я стоял в воде. Мне ребята сказали: «Ты не поднимайся». Они чуть выше обрыва были.
Пулеметчики
Баев Николай Константинович
Был такой деревянный станочек-выравниватель, на один уровень. В него, в эту дырку протягиваешь ленту, две ручки там были, нажимаешь – и оно выравнивается. Чтобы отстрелять одну ленту, нужна одна минута, а набивать эту одну ленту надо час или больше.
Показать Ещё
Эпилог
Книга «Салли Ландау и Михаил Таль: эндшпиль любви», на основании которой готовилась эта публикация, адресована истинным поклонникам Михаила Таля. Если вы хотите повысить рейтинг Эло с 2200 до 2400 баллов, не тратьте время на чтение. В этом труде почти нет шахматных нотаций. Но если вы хотите понять, кем был Михаил Тать — смело берите том в руки.
Салли и Миша — герои ушедшей эпохи. В публикации предпринята попытка воссоздания атмосферы тех лет. Мы познакомились с женщинами, которых любил Михаил Таль. Но не дали никакой оценки их действиям, поскольку это было бы не совсем корректно.
В любви и жизни мы часто допускаем промахи. Воспоминания Салли Ландау позволяют нам взглянуть на её мужа-гения с необычного ракурса, который был недоступен прежде.
В книге приводятся 35 черно-белых фотографий, которые отражают наиболее важные моменты из жизни Салли и Миши. Эти снимки — малая часть того, что происходило в те времена. Но хотя бы что-то. Повествование постоянно перемещает читателя в разные временные эпохи. Перевод Илана Рубина на английский язык получился точным и пронзительным (не считая пары неудачных моментов).
Я дорожу тем, что рассказала Салли Ландау. Но другие женщины Миши вызывают у меня не меньшее сочувствие. Каждая девушка искала любви шахматного гения и грезила о совместном счастье. Женщины Таля не могут винить себя за то, что произошло. Пламя, которое он разжег в их сердцах, не погасло до сих пор. Каждая любовь Миши заслуживает нашего внимания. Этот материал был посвящен последней из них — Марине Филатовой, самоотверженно поддерживавшей Таля до самого конца.
Последняя женщина в жизни Миши
На сцене повествования появляется Марина Филатова. Миша встретил её в далеком 1983 году — Таль быстро подружился с девушкой. Спустя годы их отношения стали чем-то большим. Марина и Миша стали парой. В прежние времена Таль диктовал отчеты о турнирах молодым игрокам, а они записывали их и рассылали по редакциям шахматных журналов.
Теперь все заботы о делах Миши легли на плечи Марины. Она знала, что необходимо Талю. Марина звонила друзьям Миши и приглашала их в гости. Она записывала Таля на прием к врачам и возила по больницам.
Марина была предана ему и делала все, что Миша доверял ей. Он знал, что не останется без заботы. Когда Марина смотрела на Мишу, её глаза светились добротой.
Игра в поддавки
Когда Гере было 18 лет, он захотел поиграть в «шахматные поддавки». Однажды он даже бросает вызов своему отцу. Миша замечает: «Такая игра подходит только сумасшедшим». Но ему любопытно. Поэтому он соглашается играть и быстро проигрывает! «Вздор и чепуха», — бормочет он и предлагает «ответный матч». На этот раз выигрывает уже он. Таким образом, отец и сын играют серию матчей, и счет близок, 3:2 с обеих сторон. Но выпив стакан водки, отец не оставляет Гере ни единого шанса.
Иногда Гера сопровождает папу на турниры. Сначала ему это нравится, а потом это стало его утомлять. У него отсутствует папина выносливость. Гера не может пить, курить и играть днем и ночью. Но он рад быть рядом.
Снова
и снова ему звонит отец.
«Гусевич,
привет! Я в Риге. Как твои дела?»
«Привет
папа! Как долго ты будешь здесь?
«Несколько
недель. Неужели я тебе уже надоел?»
И
как можно ответить на этот вопрос? Он
не хочет, чтобы папа долго ждал. Поэтому
он добирается до улицы Горького так
быстро, как только может.
«Гусь,
я не знаю, можешь ли ты расти еще быстрее,
но ты, безусловно, вырос. Как твои дела?»
«Нормально,
а у тебя?»
«Просто
здорово! Я теряю почку, облажался на
турнире, потерял деньги. Все остальное
тоже ужасно».
Они сидят вместе и по-дружески молчат…
Проходят
годы. Гера изучает медицину и вскоре
становится доктором младшего звена.
Это тяжелое время в его жизни. Он мало
зарабатывает. Он даже сдает кровь раз
в неделю, получая немного денег в качестве
донора.
Отцом Павла мог быть Сергей Салтыков
Считается, что наследник российского трона Петр Федорович, принц голштинский, долгое время был лишен возможности вести нормальную супружескую жизнь и обрел таковую лишь после хирургической операции на седьмом году брака. Однако после этого его стало тянуть не к жене, будущей императрице Екатерине II, а к разным придворным фрейлинам. Впрочем, и цесаревна еще раньше получала то, чего не мог дать ей муж, от других кавалеров. Ее близкие отношения с молодым Сергеем Салтыковым не были секретом для петербургского двора.
20 сентября (1 октября) 1754 года Екатерина разрешилась от бремени наследником Павлом. Уже через две недели императрица Елизавета Петровна отправила Салтыкова из России посланником в Швецию под благовидным предлогом — известить стокгольмский двор о рождении сына цесаревича. Но и в дальнейшем Салтыков почти не был в России. Его постоянно направляли с дипломатическими поручениями то в одну, то в другую европейскую столицу. Когда Екатерина в 1762 году совершила переворот и стала самодержавной императрицей, она тоже не торопилась пускать Салтыкова назад в Россию. Тот умер где-то на чужбине, даже год его смерти точно неизвестен.
Интересна роль в этих событиях канцлера Алексея Бестужева-Рюмина, бессменного руководителя русской внешней политики в течение долгих лет. Он был куратором Салтыкова в его иностранных миссиях и посредником между ним и великой княгиней Екатериной. В Ангальт-Цербсте, где жила мать Екатерины, Салтыкова радушно встретили как родного благодаря письмам Екатерины.
К тому времени, когда Екатерина добилась власти, она уже не нуждалась в Салтыкове. Во время короткого царствования ее мужа она родила ребенка от Григория Орлова, который вскоре стал главным организатором переворота 28 июня 1762 года.
Когда Павел стал подрастать, то Екатерина стала поощрять распространение слухов, что он — сын не Петра III, а Салтыкова. Придворные, помнившие Салтыкова, отмечали удивительную внешнюю схожесть между ним и сыном императрицы.
По мнению самого Павла, мать распускала позорившие ее саму сплетни для того, чтобы посеять у всех сомнение в законности прав Павла на престол. Ведь, несмотря на его возраст и женитьбу (причем жену ему лично навязала сама Екатерина), мать не собиралась делиться с ним властью, намереваясь неограниченно властвовать до самой смерти (что ей и удалось). Получилось у нее и настроить двор против Павла.
Сама же Екатерина прочила в наследники себе одного из старших сыновей Павла — Александра или Константина. Она отобрала их у родителей и сама руководила их воспитанием. Внезапная кончина Екатерины и своевременные меры, принятые Павлом вместе с канцлером Александром Безбородко, помешали оглашению манифеста Екатерины II, которым, как предполагают, она передавала престол Александру, минуя его отца.
В детском доме
Маленький
мальчик был одинок и несчастен. Он не
может понять, почему его держат в этом
ужасном месте. Его мать сказала ему, что
это санаторий, отличный дом отдыха. Но
все не так. Это санаторий для детей-сирот.
Однажды
к нему приходит его папа Миша, мальчик
безгранично рад. Конечно, папа любит
его. Он никогда не называет его по имени
Гера. Вместо этого у него есть много
разных забавных прозвищ: «Гусь»,
«Гусевич», «Гусеныш» и так далее. Папа
все время пропадает в Москве и слишком
занят шахматами. Он никогда не водит
его в кино или на аттракционы.
Но на этот раз все по-другому. Папа отводит его в ресторан, а затем и в цирк. Мальчик думает, что папа приехал, чтобы забрать его из этого ужасного места. Но его надежды будут разрушены. Папа говорит ему, что он должен отправиться на турнир, но детей туда не пускают. А значит он снова оставит его. Папа говорит, что ему не о чем беспокоиться, ведь мама скоро приедет и заберет его домой. Он не верит папе и умоляет его забрать его с собой прямо сейчас. Добродушно папа отвечает, что это невозможно. Затем папа уходит. Мальчик безутешен.
Теперь
в этом месте к нему относятся как к
любому другому сироте. Его побрили на
лысо, и он должен носить серый комбинезон,
как и другие. Проходят дни, а потом и
недели. Мама все никак не появляется,
несмотря на то, что папа обещал. Затем,
магическим образом она возвращается.
Он бросается в ее объятия. Мама в шоке,
увидев его внешний вид, она плачет. Она
упрекает себя в том, что случилось, хотя
это не только ее вина. Наконец она
забирает его домой.
Таль тоскует по дому
Завершился последний Чемпионат СССР по шахматам. Голова Миши была наполнена планами.
Скоро состоится Шахматная Олимпиада, и, вероятно, новый национальный чемпионат. Миша хотел играть. Он готовился к турнирам вместе со своим другом Рафаэлем Ваганяном.
Рафаэль Ваганян, Михаил Таль и Юрий Разуваев
Таль был готов занять комментаторское кресло в случае запрета врачей на участие в соревнованиях. Миша встречался бы с другими гроссмейстерами и анализировал многочисленные партии. Раунд за раундом, ход за ходом.
Таля подпитывала энергетика турниров, шум и возбуждение толпы в зале.
Но где он собирался жить? Кто станет присматривать за страдающим от тяжелой болезни мастером?
В суматохе конца 1980-х и начала 1990-х годов, сопровождавшей распад Советского Союза, Миша потерял свой дом в Риге. Вместе с семьей он переехал в Германию. Эрнст Эймерт, друг Таля, предоставил мигрантам дом и помог обустроиться на новом месте.
Жанна, дочь Миши, готовилась стать профессиональным музыкантом. Геля, жена Таля, вела домашнее хозяйство.
Миша испытывал дискомфорт и постоянную тревогу. Однажды он попал в больницу Кёльна. Пришедшим друзьям он сказал: «Отвезите меня домой!». Москва оставалась домом Таля, а Кёльн не смог им стать. Жена и дочь Миши были в безопасности, их жизнь налажена. Таль почувствовал, что готов вернуться в Москву.
«Мы, мужчины, друг друга не сдаем!»
Салли ничего не знала о происходящем в Москве. Однажды, интересуясь здоровьем Миши, она позвонила Геле. Та выпалила в трубку: «Не волнуйся… Он не одинок. Всем говорит, что она его секретарь!». Геля была зла. Ошеломленная Салли умудрилась поругаться с Герой, задав ему вопрос о жизни Миши с Мариной (в своей книге госпожа Ландау отметила, что «любопытство женщины непреодолимо»). Знал ли Гера о том, что происходит в жизни отца? Да. Миша всегда доверял своему сыну. Но Гера ничего не говорил даже своей матери. Сын знал о новой женщине отца, но хранил молчание — мужская тайна оставалась таковой на протяжении долгого времени.
Матери Гера сказал: «Отец имеет право поступать так, как считает нужным. Это сложно объяснить, но его не стоит критиковать…».
Салли наседала: «Но что думаешь ты?».
Гера не сдавался: «Моё мнение — просто мнение и ничего более…».
«Мишин сын!», — с досадой, но не без гордости подумала Салли.В своей книге она писала: «Я не была знакома с женщиной, о которой мне рассказала Геля. И не буду говорить об этой даме ничего плохого. Но я слышала, что абсолютно все знакомые Миши были в шоке от этой связи!».
Не очень лестная характеристика в адрес женщины, которая хранила преданность Мише до его последнего вздоха.
Дети
В браке у Михаила родились пять дочерей, две из которых умерли в раннем детстве. Большой трагедией для супругов стала смерть ещё двух взрослых дочерей.
Мария Михайловна (25 февраля 1825 — 7 ноября 1846)
Елизавета Михайловна (14 мая 1826 — 16 января 1845), в 1844 г. вступила в брак с герцогом Нассауским Адольфом.
Екатерина Михайловна (16 августа 1827 — 12 мая 1894), вступила в брак с Георгом, герцогом Мекленбург-Стрелицким.
Александра Михайловна (16 января 1831 — 15 марта 1832)
Анна Михайловна (15 октября 1834 — 10 марта 1836)
Внебрачная дочь (предположительно):
Надежда Михайловна Половцова (урожд. Июнева, 1843—1908).
Встреча родственных душ
Перейдем к самой удивительной части всей истории. По возвращении в Антверпен Салли случайно встретила Джо Крамарца, известного ювелира. В отличие от других мужчин, Джо общался с ней учтиво и всегда сохранял порядочность. Он знал об уязвимости ее положения и всегда заботился о ее чувствах. Это привлекло ее в нем. Вскоре они поженились.
А еще Джо Крамарц был фанатом шахмат, а Миша был его кумиром. Он был ошеломлен, узнав, что Салли была женой Миши. Он очень ждал, когда сможет увидеть легенду и представиться ему. Когда они наконец встретились, в Мише взыграла ревность, он думал, что навсегда потерял Салли из-за этого незнакомца. Его опасения были ошибочны. Джо был добродушным и великодушным человеком, благодаря чему Миша смог почувствовать себя желанным гостем. К удивлению Салли, между этими двумя мужчинами завязалась дружба. Со своей стороны, она старалась относится с тактом и пониманиям к случайным приступам ревности, как у одного, так и у другого мужчины. И это было здорово. Они могли сидеть и спокойно играть в шахматы.
Миша Таль, Салли Ландау и Джо Крамарц отлично проводят время
Результат, конечно, был предсказуем: Джо проигрывал пять или шесть игр подряд. Неутешительный результат. Но для него это было осуществлением мечты, он сыграл со своим кумиром.
Эта дружба длилась семь лет до самой смерти Крамарца. Он умер от рака.
Салли была убита горем. Миша позвонил ей из СССР и сделал все возможное, чтобы утешить. Он сказал, что всегда будет рядом. Но он знал, что и его кончина близка.
Первый кризис
Однажды
его мачеха, Геля, звонит ему на работу.
Она в панике. Отец попадает в больницу.
Врачи говорят, что открылось внутреннее
кровотечение.
Но
как ему уйти? Он дежурный, и единственный,
врач на четыре палаты. Но если он не
уйдет, он может никогда больше не увидеть
папу живым. Перед ним ужасная дилемма.
Наконец,
Гере удается уйти с работы. Он хватает
такси и добирается до больницы. Папа в
реанимации. Сначала ему становится
легче, ведь он встречает их семейного
доктора Йозефа Гейхмана, дорогого друга
папы. А потом он начинает переживать,
увидев обеспокоенное лицо старого
врача. Гейхман показывает ему рентген,
они видят опухоль в животе. Врачи
рекомендуют экстренную операцию. Но
пациент потерял много крови. Поэтому
сначала ему нужно переливание. Гера
предлагает себя в качестве донора. Но
они смотрят на его руки, покрытые следами
от уколов, и отказываются. Он в отчаянии;
он кричит и требует, чтобы они перелили
отцу его кровь; ведь у них одинаковая
группа. Врачи шепчутся между собой, но
затем соглашаются, они делают переливание
и увозят отца на операцию.
После
сдачи крови у Геры кружится голова. Они
сажают его в инвалидное кресло и отвозят
на балкон. Про себя он обращается к отцу:
«Папа, ты всю жизнь смеялся, превращая
все в шутку. Прошу тебя, пусть это будет
шутка и в этот раз. Пусть все рты
пооткрывают от удивления! Я знаю, ты
можешь это сделать!»
А
потом он винит себя. У отца опухоль и
внутреннее кровотечение. Как же он может
шутить?
Операция
окончена. Доктор Гейхман появляется
снова. На лице у него выражение, будто
он понял, что оказался полным дураком.
«Он
в порядке, опухоли нет! Я не знаю, куда
она исчезла. Но мы позаботились о
слизистой желудка и остановили
кровотечение … »
Это
чудо, которое не возможно объяснить ни
с точки зрения знаний, ни с точки зрения
врачебного опыта. Гера, как врач, тоже
не может этого понять.
Папа приходит в себя и, проснувшись, улыбается: «Зачем ты здесь, Гусеныш?» Резко становится легче.
Дни здоровья – Михаил Таль на Межзональном турнире 1964 года
Воспоминания в психоанализе
Погружение в воспоминания и забвение негативного прошлого, равно как и многие другие действия человека, могут быть для психики как целительными, так и разрушительными.
Пережив сильное эмоциональное потрясение, связанное либо с положительными, либо с отрицательными чувствами, многие из нас не могут долго его забыть. В мыслях мы снова и снова возвращаемся в свое счастливое или несчастливое прошлое. Мы оказываемся не в состоянии жить в настоящем и либо проклинаем прошлое, либо горько сожалеем о нем. И тогда мы идем по жизни словно спиной вперед, не видя перед собой красоты.
Работа с памятью и воображением присутствует почти во всех психотерапевтических подходах, начиная с трудов Фрейда. Но задолго до него жрецы в храмах Египта и Древней Греции пытались понять судьбу, характер и болезни человека по снам, то есть по бессознательной работе психики.
Фрейд разработал свой психоаналитический метод лечения, руководствуясь тем, что неврозы взрослого человека есть своеобразное эхо его детских травматических переживаний. Если их хорошенько вспомнить и заново пережить, произойдет некоторая катарсическая разрядка — и симптомы невроза сгорят в процессе отреагирования забытых и подавленных эмоций. Фрейд говорил, что каждый симптом истерии «немедленно и надолго исчезает, когда мы добиваемся успеха, проливая свет на воспоминания о событии, которым этот симптом был спровоцирован».
В 1889 году в Нанси немецкий психиатр Бернгейм провел следующий эксперимент. Он ввел одного из своих пациентов в состояние гипноза и предоставил ему возможность в этом состоянии пережить несколько различных ситуаций. Затем Бернгейм разбудил пациента и потребовал рассказать, что он пережил во время сеанса. Сначала тот утверждал, что ничего не помнит, и категорически отрицал, будто что-либо пережил в состоянии гипноза. Но Бернгейм настаивал, требовал, уверял пациента, что тот знает и должен вспомнить. Пациент заколебался, начал собираться с мыслями и в конце концов всё-таки вспомнил сначала одно из внушенных ему переживаний, затем другое — и наконец всё внушенное под гипнозом было восстановлено без пробелов.
Только они были ему недоступны, он не имел представления об их существовании и полагал, будто ничего о них не знает. Примерно такая же ситуация возникает, когда человек ночью видит сон, а утром говорит, что ничего о нем не помнит.
Можно предположить, что человек, видевший сон, всё-таки знает о нем, но воспоминание ему недоступно; и задача психолога состоит в том, чтобы дать пациенту возможность обнаружить это знание.
Чтобы помочь пациенту, его просят вызывать в памяти всевозможные мысли и образы, можно без всякой связи и логики, и высказывать их врачу. Пациент «должен говорить нам, — пишет Фрейд, — не только то, что он может сказать намеренно и по своему желанию, что может дать ему облегчение, но и всё, что приходит ему в голову, даже если это неприемлемо для него и кажется несущественным или вообще бессмысленным». Всё оказывается нужным, для того чтобы неосознанное травматическое психическое событие сделать осознанным. Только в этом случае возможно выздоровление. Сновидениям и связанным с ними ассоциациям Фрейд придавал особое значение для проникновения в бессознательное.
Скрытый смысл сновидения раскроется, когда в нем будут обнаружены «заменяющие» представления. Надо только набраться терпения и дождаться момента, пока «скрытое, исконно бессознательное не возникнет само».
Однако на пути к успеху стоят механизмы сопротивления и психологической защиты, которые мешают проникновению в сферу эмоционального травматического опыта. Эти механизмы охраняют сознание от повторной травмы переживания, но в ходе лечения их надо преодолеть. Именно те мысли и чувства, которые пациент хочет подавить, оказываются наиболее важными для проникновения в сферу бессознательного.
